Фанарт: Себранн, Серегил.

[SchuuYes]

Автор: ovsanna

Sebrahn by ~ovsanna on deviantART

смотреть еще 2 изображения

Drifting by ~ovsanna on deviantART


By the river by ~ovsanna on deviantART

@темы: Серегил, другой-персонаж, Sebrahn, Фанарт

---

Кандидаты в Экспонаты: Серегил

[хендрикс]

В своём LJ Линн как-то написала об актёре Ли Уильямсе, о котором ей сказали что он очень похож на Серегила. И она с этим согласилась, посмотрев его первый фильм))

"There, that being said. Elsewhere a fan brought a Welsh actor named Lee Williams to my attention, suggesting that he looks like Seregil. Well. He does. J, I'm sorry, but you've been displaced as "Guy who looks the most like Seregil to Lynn." It was a nice run. Here are your roses and parting gifts. I'll always love you.
Here's Lee in his first role (as a gay werewolf, no less) in the "Wolves of Krodor" circa '96, I think.
I watched "Wolves" on Netflix the other day. It's a fun, low budget movie, and his first role. Given that, he was surprisingly good. I have no idea what his acting chops are these days, or even what he looks like, but in those photos, there's my Seregil, or a close approximation thereof.
End of fan girling."

Правильное название фильма The Wolves of Kromer - Волки Кромера, возможно многие его смотрели и знают что это кино аллегория на гей тему, где влюбленные волки-оборотни преследуются жителями деревни. (Это очень кратко, конечно) Мне фильм очень понравился.)
rutracker

смотреть изображения и трейлер

Ли Уильямс может быть так же знаком по фильму "Ни одна ночь не станет долгой"
посмотреть фото с ним можно здесь:
1
2
3

@темы: Серегил, Кандидаты-в-экспонаты, Информация, Кино

---

Кандидаты в экспонаты: Алек

[Rosky]

Вот не помню был тут такой Алек или нет. Если да, то скажите, я уберу.

смотреть изображение

@темы: Алек, Кандидаты-в-экспонаты

---

Кандидаты в экспонаты: Алек.

[Rosky]

Понятия не имею кто такой.

смотреть изображение

@темы: Алек, Кандидаты-в-экспонаты

---

[_Nightrunner_]

Уважаемые сообщники!
Приближается 14 февраля, а там и 8 марта недалеко.
Будем устраивать фест или нет?
Пожелания и предложения в комменты

Голосуем до 25 января.

Вопрос: Фесту быть?

1. Да!		62	(89.86%)
2. Нет, нафиг он не нужен.		7	(10.14%)
Всего:		69 Всего проголосовало: 68

@темы: Организационное

---

Кандидаты в экспонаты: Коратан

[Юми~ко]

Еще один Коратан, что-то меня на них тащит и плющит...

смотреть изображение

Автора, к сожалению, не знаю.

@темы: Кандидаты-в-экспонаты, Коратан

---

Вариации на тему: Ореска (зал).

[_Nightrunner_]

SPEEDPAINT Havana_2 by *ANTIFAN-REAL on deviantART

@темы: Скала, Вариации-на-тему

---

Кандидаты в экспонаты: Серегил и Алек.

[Арктика]

вроде бы не было, автора не знаю
Серегил и Алек

смотреть изображение

@темы: Алек, Серегил, Кандидаты-в-экспонаты

---

Фанфик: Столкновение. Глава 2

[Юми~ко]

Извиняюсь, что так долго, но перед НГ дел невпроворот. Так что следующая глава, скорее всего, будет уже в январе.

Название: "Столкновение"
Автор: InventingWorlds
Переводчик: Юми11
Название оригинала: Collide
Ссылка на оригинал: www.fanfiction.net/s/5269493/1/Collide
Пейринг: Серегил/Алек
Рейтинг: PG-13 (Кажется. Поправьте, если ошибаюсь)
Жанр: Fantasy/Romance
Размер: макси
Статус: в работе
Дисклеймер: права на персонажей принадлежат Линн Флевелинг
Разрешение на перевод: получено
От автора: Действие фика происходит примерно между 3-й и 4-й книгой
Саммари: Серегил, случайно совершив путешествие во времени, попадает в 2010 год, где встречает современного Алека, который, кажется, совсем не узнет его...

Глава 2. Мелочи.

Глава 2. Мелочи.

Так называемая «софа» была неудобной и совсем не нравилась Серегилу, но в доме была только одна спальня, а этот новый Алек, как оказалось, был совсем не настроен делить с ним постель. На какой-то страшный момент он был почти уверен, что «Алек» просто прогонит его, но все, что касалось Нисандера, казалось, немного смягчило его. И в результате Серегил лежал на диване, ему было неудобно и ужасно тоскливо без Алека.

Он снова и снова прокручивал в голове события этого вечера, стараясь понять, не пропустил ли он чего-нибудь важного. Когда Теро произносил заклинание, Серегил смотрел только на него, и это никак не объясняло тот факт, что Алека тоже затянуло. К тому же, каким образом он лишился воспоминаний? И почему он казался таким «своим» в этом странном новом мире?

Внутри у Серегила росло ощущение, что новый «Алек» и правда принадлежал этому миру. Все здесь было ему знакомо, все эти необычные вещи, которых Серегил прежде никогда не видел, и эта так называемая квартира, в которую пытался проникнуть Серегил, без сомнений, принадлежала ему. Даже Нисандера он знал, хотя и называл его «господин Нисандер». Слезы снова обожгли глаза, едва он подумал о живом Нисандере, хотя Серегил и напомнил себе, что это может оказаться неправдой.

Непривычней всего была новая версия Алека, с короткими волосами, в этой его странной одежде; и его резкое, чопорное поведение, которое ранило Серегила гораздо сильнее, чем он показывал. Еще хуже было то, что он, казалось, пребывал в совершенном неведении о той связи, что была между ними, не знал, что такое талимениос, и относился к Серегилу, как к обычному незнакомцу. Даже когда они только познакомились в подземельях замка Асенгаи, Алек не был с ним так холоден, как сейчас. Это был не его Алек, несмотря на внешнее сходство.

Серегил нахмурился. Он был решительно настроен во всем этом разобраться. И, конечно, найти способ вернуться домой, к своему Алеку, к своему тали.

На следующее утро Серегила разбудил громкий пронзительный звон, от которого он подскочил, чуть не свалившись с дивана. Недоуменно моргая, он осмотрелся в поисках источника раздражения – оказалось, звук исходил из комнаты Алека. Ворча, Серегил схватил подушку и накрыл ей голову, чтобы заглушить мерзкий шум. К счастью, спустя несколько минут все стихло. Он выглянул в окно – солнце едва встало. Так, значит, этот новый Алек встает на рассвете.

При мысли об возлюбленном его сердце сжалось, как бы он хотел проснуться с ним в одной постели, смотреть в улыбчиво-сонные голубые глаза. Конечно, «Алек» был здесь, в соседней комнате, но это было совсем не то. У Серегила было ощущение, что между ними толстая стена из мутного стекла, и они не могут ни видеть, ни слышать друг друга. Это приносило болезненное разочарование, и Серегил всем сердцем желал вернуться в Римини, увидеть Алека, и Микама, и даже Теро.

Он снова задремал, ему виделись обрывки снов, где он бежал по очень длинному черному тоннелю, и света все не было, и казалось, что он никогда не выберется оттуда. Но внезапно он услышал голос Алека, говоривший: «все хорошо, тали, мы скоро будем вместе». Серегил снова открыл глаза и с надеждой оглянулся вокруг, но напрасно. Он все еще был в этом странном, запутанном мире.

Алек (или «не-Алек», как невольно окрестил его Серегил) стоял рядом, улыбаясь и держа в руках тарелку с чем-то вроде овсяных лепешек.

- Будешь завтракать?

Серегил хотел сохранить угрюмый вид, но не смог не улыбнуться краешком губ при виде Алека с завтраком.

- Хорошо.

Ели в молчании, по крайней мере «не-Алек». Серегил иногда забывался и поддразнивал его в своей обычной манере, но недоуменные взгляды только напоминали ему, что это не его тали, и их общая история здесь ничего не значит. Вскоре Серегил смирился с гнетущей тишиной. Интересно было то, что «не-Алек» вовсе не передумал помогать ему. В любом случае, Серегил хотел увидеть Нисандера, даже если тот тоже окажется «альтернативной версией».

- Как позавтракаем, пойдем в библиотеку к господину Нисандеру, - пообещал Алек. – Но прежде, не хотел бы ты принять душ, или еще что?

Серегил изогнул бровь.

- Что такое «душ»?

Алек подавил улыбку.

- Может, там, откуда ты приехал, нет душа. Ванна?

- А, - настроение Серегила существенно поднялось при мысли о горячей ванне, наполненной теплой водой и душистыми ароматными маслами. – Да, это было бы прекрасно.

Когда с завтраком было покончено, Алек проводил Серегила в свою спальню, где тому пришлось приложить усилия, чтобы не бросать тоскливые взгляды на смятую постель. В ванной они подошли к крошечной кабинке со стеклянной дверцей, из стены торчало что-то вроде круглой воронки с отверстиями. Серегил выжидательно оглянулся вокруг.

- Так это то место, где готовятся принять ванну?

Алек заморгал.

- Это и есть ванна. Вернее душ, если уж на то пошло. – Заметив недоверчивый взгляд Серегила, он повернулся и отвернул кран. Из воронки длинными струйками потекла вода, и Серегил отпрянул с ворчаньем.

- Потроха Билайри, это еще что? – спросил он, подозревая, что стал жертвой розыгрыша.

- Это душ. В нем моются, - терпеливо объяснил Алек. – Я тебя оставлю. Думаю, тебе нужно освоиться.

- А ванны нет? – Должно быть, тревога очень явно отразилась на лице Серегила, потому что Алек еле сдержался, чтобы не рассмеяться.

- К сожалению нет. Все, удачи.

Серегил остался в одиночестве в этой с позволения сказать «ванной», мрачно оглядывая тесную душевую кабинку.

- Удачи в сумерках, - пробормотал он, больше себе, чем кому-либо.

Он кое-как помылся, стоя под струями воды, а вот местонахождение мыла так и осталось для него тайной. Вместо него на полках стояли бутылочки с какими-то жидкостями, и Серегил понятия не имел, что в них. Он только презрительно понюхал их, и пришел к выводу, что он уже и так достаточно чистый, а про мыло спросит в другой раз.

Когда он вышел из ванной, то увидел, что Алек достал для него полотенце и какую-то странную одежду, самого его нигде не было видно. Бормоча проклятья сквозь зубы, Серегил развернул перед собой что-то вроде туники без всяких застежек, и темно-синие штаны, на которых не было никаких завязок. Он был озадачен. Как прикажете все это надевать?

Он только успел сунуть ноги в узкие штанины, как услышал голос Алека из соседней комнаты:

- Эй, ты там в порядке?

- Эм, - Серегил тянул изо всех сил, но безрезультатно. Штаны отказывались сотрудничать. – Думаю, да.

- Помощь нужна?

Серегил так привык к присутствию Алека в то время, как он одевался (или раздевался), что он без всякой задней мысли выкрикнул:

- Еще как!

Дверь открылась, и вошел Алек, и Серегил был удивлен при виде румянца, залившего щеки юноши.

- Что-то не так, тали?

Алек указал на так и не надетые штаны.

- Я не думал… Я думал, ты уже надел джинсы. Или хотя бы белье.

Серегил поднял на него непонимающий взгляд.

- Что надел?

С долгим вздохом, полным страдания, Алек подошел и помог Серегилу выпутаться из штанин.

- Это называется «джинсы». Они гораздо удобнее, чем то, что было на тебе раньше.

Серегил постарался сохранить достоинство.

- Это называется «штаны», - сказал он, затем ему в голову пришла идея: - А ты не мог бы вернуть мою одежду?

Алек бросил на него извиняющийся взгляд.

- Я сдал твои вещи в прачечную, ты получишь их вечером, после сушки.

- Ладно, - Серегил не собирался уточнять, что такое прачечная и сушка, он просто не хотел уже наконец одеться. – Итак, как мне…

- А, да, - Алек снова покраснел, наклонившись, чтобы помочь Серегилу с джинсами. Тот улыбнулся, вид склонившейся к нему светловолосой головы был до боли знаком. К ужасу Серегила, его тело отреагировало на знакомую картинку предательским возбуждением.

- Эм-м, думаю, я сам справлюсь, - быстро сказал он, выхватив одежду из рук смущенного Алека. – Просто скажи мне, как они застегиваются, и все будет в порядке.

- Хорошо… - Алек слегка нахмурился, затем взял в руки странного вида тунику. После того, как Серегил натянул на себя белье и джинсы, Алек шагнул к нему и, покраснев еще сильней, потянулся к ширинке, его рука замерла на миг, прежде чем застегнуть замок. Серегил не мог отвести от него пылающий взгляд, вспоминая все те разы, когда Алек стоял так близко к нему, снимая с него одежду, а голубые глаза темнели от желания. - А это называется «молния», - сказал Алек, и Серегил молча кивнул, подавив в себе порыв схватить юношу в объятия и поцеловать. «Это не твой Алек. Это не твой Алек».

Серегил сделал глубокий вдох и мысленно сосчитал до трех. Он сможет.

- Ну, а как вот это надевается? – спросил он, указав на «тунику» в руках Алека.

- Подними руки.

Серегил повиновался, и Алек натянул на него футболку, затем с улыбкой помог высвободить волосы.

- Тебе идет.

- Спасибо, тали, - Серегил мысленно проклял себя за то, что снова забылся, но обмануться было так легко. Ведь это действительно Алек стоял сейчас перед ним, только не тот. Серегил вздохнул.

Алек смотрел на него холодными голубыми глазами, в них не было ни тепла, ни любви.

- Ты уверен, что все в порядке?

- Да, все хорошо, - Серегил мог гордиться собой за то, что его голос не выдал истинных чувств. – Давай пойдем к Нисандеру.

В тот момент, когда они вышли из здания, Серегил испугался. На улице было полно прямоугольных металлических машин на колесах, и он смотрел на них с изумлением. Каким образом они двигались без помощи лошадей или каких-нибудь других животных? Он хотел спросить об этом у Алека, но тот отмахнулся со словами:

- Это очень длинная история.

Так что Серегилу ничего не оставалось, кроме как смотреть и удивляться этим машинам, в каждой из которых сидели люди.

- Пальцы Иллиора! Как они называются?

- Автомобили, - Алек шагал, бодро поглядывая по сторонам и аккуратно поддерживая Серегила под руку. – Это транспорт. С его помощью люди перемещаются с места на место.

- Не на лошадях?

- Нет, - улыбнулся Алек. – Хотя я был бы не прочь прокатиться разок.

Серегил обернулся к нему.

- В нашем… в моем мире у тебя есть лошадь. Ее зовут Заплатка.

- Отличное имя, - сказал Алек с задумчивым видом.

- Та еще шельма. Любит кусаться и грызть ремни.

Алек пожал плечами.

- Знаешь, твой мир кажется мне все привлекательнее.

- И что же?

- Да так. Неважно.

Серегил принял сдержанность Алека за нежелание говорить и занял себя наблюдением за окружающим миром. Время от времени машины издавали громкие звуки, похожие на охотничий рог. Люди разговаривали на ходу. Сперва Серегил подумал, что они беседуют сами с собой, но затем заметил, что они прижимают к ушам какие-то прямоугольные коробочки.

- С кем это они разговаривают? – спросил он.

- С друзьями, наверное, или с родственниками, - Алек достал свой мобильник и протянул Серегилу. – Это называется «сотовый телефон». С его помощью можно звонить кому хочешь. Другими словами, можно разговаривать с кем-то на большом расстоянии.

- Как удобно! – восхитился Серегил, и Алек едва сдержал улыбку. – А магам приходится пользоваться волшебными сферами для того, чтобы передавать сообщения.

- Иногда это не так уж удобно. Никакой конфиденциальности. – Алек выглядел печальным, и Серегил усмехнулся.

- Перестань! Обычно это ты пытаешься поднять мне настроение, а не наоборот. – Он похлопал спутника по руке.

Алек широко улыбнулся.

- Давай-ка я покажу тебе, как выглядит поезд.

Когда они наконец-то добрались до библиотеки, Серегил пребывал в абсолютном шоке. Многое в этом мире было поразительным и пугающим, хотя он признавал, что некоторые вещи вроде «телефонов» и «автомобилей» были весьма полезны. Скорее всего, они работали не без помощи магии, так что этот мир не так уж сильно отличался от его собственного.

Тем не менее, все мысли о странных устройствах стерлись из головы Серегила в тот момент, когда они с Алеком вошли в библиотеку. Руки у него задрожали, на ладонях выступил холодный пот. Он увидит Нисандера, снова. Нисандер. Серегил надеялся и молился о том, чтобы он оказался настоящим.

- Ты в порядке? – Голубые глаза Алека были полны беспокойства, и Серегил впервые позволил себе забыть, где он находится.

- Все хорошо, тали, - он глубоко вздохнул. – Пойдем к Нисандеру.

@темы: Алек, Серегил, Фанфик, PG, Слэш

---

Рассказ (перевод, канон): "У реки"

[Aeine]

Название: У реки (By the River), рассказ из цикла "Glimpses"
Автор: Линн Флевеллинг
Перевод:  Странница, Sword Dancer
Бета:  Yamino Aya
Разрешение на перевод: получено
Примечание: Все персонажи и права принадлежат автору.
стилистическое оформление текста - согласно с оригиналом

От себя лично: огромное спасибо Страннице за проделанную работу, а так же Линн, которая дала согласие на перевод (ну и собственно написала сие творение))

Он наклонился к воде и осмотрел рубец, вспухший на левой скуле. Злые глаза пристально смотрели на него сквозь красно-желтые листья, плывущие по течению: Ты снова провалился.

Провалился как маг, как наемник, даже в своем праве по рождению. На твоих руках кровь, а ты даже воровством не можешь обеспечить себе жизнь.

Он опустил левую руку в воду, разбивая осуждающий взгляд, и приложил ладонь к раненой щеке. Права была старая пословица: голод жестокий хозяин и плохой проводник. Как глупо было попытаться обчистить карманы купца в этой крысиной дыре, городке на реке, полном воров! Хуже даже, чем попытка обмануть тех матросов в Исиле двумя днями раньше.

Они оказались намного умнее, чем можно было сказать по их виду, и забрали все, что у него было: лошадь, меч, деньги, плащ, сапоги – предварительно избив его до полусмерти и выбросив на помойку за городскими стенами.

Торговец в Стрейтфорде тоже оказался не так глуп. Заплатил какому-то странствующему дризиду, чтобы тот заколдовал его кошелек, который сомкнулся вокруг руки Серегила, как только он коснулся серебра. И у мужчины тоже оказались поблизости друзья, которые быстро пришли на помощь. Серегил едва избежал еще одного избиения, и скрылся только потому, что прыгнул с моста в реку, протекающую через центр города.

Он посмотрел на ободранные остатки кошелка, все еще свисающие с его запястья. Шелковая ткань порвалась, когда он прорывался к берегу, и монеты, лежащие в ней, были растеряны по дороге. Заколдованные завязки кошелка все еще врезались в кожу, слишком туго, чтобы их снять, а у него не было ножа, чтобы срезать их. Он кисло признал, что если бы не был настолько безнадежен на уроках Нисандера, возможно знал бы, как разбить заклинание.

И снова, если бы у меня были способности к магии, я бы не был здесь, один, босой и умирающий от голода, в лесах черти где, среди тупых, уродливых, жестоких тирфейе, ведь так?

Он сел на пятки и осмотрелся; он ненавидел этот чужеземный пейзаж даже сильнее, чем ненавидел себя в данный момент. Река, дорога, глухой лес со всех сторон не сильно отличались от окрестностей владений его отца, и в то же время все было другим.

Он мог, конечно, в крайнем случае вернутся в Римини, не взирая на все свои печальные клятвы, которые он давал, покидая его. Нисандер плакал, когда он уезжал в последний раз, и умолял остаться, но ему не было места среди магов, насмехающихся над его неудачами.

При желании он мог снова получить место при дворе, если бы хотел играть роль подчиненного. Он все еще оставался родственником Королевы, несмотря на свой позор в прошлом. Они б нашли ему какую-нибудь новую должность прислужника. Его неудачи как переписчика и ученика в Ореске со временем поблекли бы. Люди не всегда бы смеялись за его спиной…

Нет, они всегда будут смеяться.

Осеннее солнце все быстрее уходило за горизонт, а он слишком устал, чтобы идти дальше. Да и зачем беспокоиться? Он убегал со вчерашнего дня, не разбирая дороги. Впервые он не мог вспомнить, когда у него в последнее время действительно была цель.

- Да пошло оно всё! – прорычал он вслух.

Он выпил немного воды, чтобы успокоить пустой желудок, и осмотрелся в поисках укрытия. Здесь не было ничего подходящего, поэтому, прихрамывая, он поднимался на поросший деревьями холм до тех пор, пока не нашел раскидистую ель. Присев с солнечной стороны, он попытался найти удобное местечко между корнями. Солнце уже почти касалось вершин отдаленных гор. Легкий ветерок становился холоднее и забирался в дыры его рваной куртки и штанов. Дрожа, он подтянул ногу поближе и осторожно вытащил острый камешек, застрявший в пятке. Ступни были покрыты грязью, мелкими царапинами и порезами. В детстве он часто бродил по лесам Боктерсы босиком, тогда его ступни были достаточно твердыми и огрубевшими, но это было очень давно.

Лучше бы ты принял предложение лодочника в Исиле, – продолжал насмешливый голос в голове. – Мы уже знаем, что шлюха из тебя получится лучше, чем вор. По крайней мере, была б крыша над головой. Он бы даже накормил тебя в таверне, если б ты принял его покровительство…

Волна отчаянья накрыла его. Возможно, ему стоило поступить, как другие много лет назад – набить карманы камнями и броситься за борт в тот первый день изгнания, когда его родина скрылась за горизонтом.

Отразившийся в воде солнечный луч ударил в глаза. Сейчас его абсолютно ничего не удерживало от этого, разве нет? Но внезапно он почувствовал себя слишком замерзшим, слишком уставшим и ничтожным, чтобы набраться сил, спуститься к берегу и броситься в воду.
________

Он, наверное, задремал. Иначе никакой тирфейе не смог бы подобраться к нему так близко, как этот. Поэтому ему хватило времени только на то, чтобы броситься в ближайшие заросли ежевики, прежде чем человек появился из-за деревьев менее чем в двадцати футах от места, где он сидел. Поцарапанный и дрожащий, он выглянул из колючих зарослей, наблюдая, как незнакомец поднимается по холму.

Последние закатные лучи оказались за спиной человека и длинные тени стали чернее. Все, что Серегил мог сначала рассмотреть, была высокая, широкоплечая фигура с длинными ножнами, тяжело свисающими у левого бедра.

Человек остановился возле дерева, потом осмотрелся.
- Эгей? – молодой глубокий голос с акцентом, который Серегил не мог определить. – Девочка, не бойся. Я не причиню тебе вреда.

Девочка? Серегил позволил себе кисло улыбнуться. Тупой, слепой дурак-тирфейе, как и все остальные. Во имя света, как же они все его достали.

Вместе с тем, этому удалось подобраться на опасно близкое расстояние, и сейчас Серегил не мог даже пошевелиться, боясь быть услышанным. Осмотревшись, он нашел в пределах досягаемости камень размером с кулак и схватил его.
Человек немного повернулся, и свет упал ему на лицо. Это был взрослый мужчина, но все еще молодой по меркам тирфейе. Лицо с крупными чертами и в веснушках, как бок форели. Жесткие темно-рыжие волосы нечесаной массой спадали на плечи. Редкие медные усы спускались от углов рта, а его щеки и подбородок были покрыты щетиной. Потертые латы и изношенные сапоги говорили, что он странник определенного рода, в лучшем случае - охранник при торговых караванах, в худшем – бандит.

Жестокий опыт научил Серегила читать по лицам: этот человек не был тупым, совсем не был. Он все время осматривался, казалось, особенно уделяя внимание месту, где спрятался Серегил.

Он знает, что я здесь. Серегил крепче сжал камень, приготовившись в любой момент атаковать. Если он сможет застать этого человека врасплох, оглушить метким ударом, тогда сможет убежать, возможно, даже прихватив меч и мешок, который мужчина нес на плече. Тот не был похож на человека, который станет путешествовать без еды и кремня.

Но человек постоял там еще немного, потом пожал плечами.
- Ну, как хочешь, девчушка.
С этими словами он бросил мешок и начал собирать ветки и трут для костра.

Скорчившись на влажной земле, Серегил с возрастающим подозрением смотрел, как незнакомец при помощи ножа и кремня разжег яркий костер под деревом. Когда тот хорошо разгорелся, он порылся в мешке и достал маленький железный котелок и несколько предметов, завернутых в ткань. Оставив свои припасы у костра, мужчина с котелком направился к реке.

Это было заманчиво, но скорее всего уловка, что бы выманить его. Серегил остался на месте, человек вернулся с котелком и несколькими ветками ясеня, которые он срезал на берегу. Он сделал из них крюк для котелка и повесил его над огнем. Потом он заострил одну палку ножом, развернул свертки и нанизал сосиски и большой кусок желтого сыра, что бы пожарить.

Вскоре чудесный, вкусный аромат распространился над местом привала. Желудок Серегила, который был пуст уже два дня, не считая речной воды и того немногого, что ему удавалось найти, издал громкое бурчание.

Как будто услышав его, мужчина сказал:
- Эй, девочка, здесь более чем достаточно для двоих. Из того, что я успел заметить, тебе не помешает что-то еще, кроме ребер. И одеяло, что бы согреться, лишним не будет. Я не буду просить разделить его со мной. Клянусь Пламенем и Четверкой.

Серегил остался на месте, ненавидя человека все больше.

- Выходи, я знаю, что ты там. Заросли малины будут плохим укрытием, когда выпадет роса, – подождав немного, мужчина раздраженно вздохнул. – Нет? Ну, я не буду тебя заставлять, хотя мне не нравится идея лечь спать, когда ты вот так прячешься там, поэтому нас обоих ждет изнурительная ночь.

Серегил лежал неподвижно, рот наполнялся слюной, в то время как роса оседала на его скудной одежде, холодила спину, а влажная земля - грудь. Сосиски шипели на палке, благоухая розмарином, бараниной и чесноком. В последний раз он вдыхал подобные запахи у рыночных лотков Цирны – во имя Светоносного, как давно? Два года? Пять? Запах готовящейся пищи неожиданно напомнил ему также о Нисандере. Его старый учитель всегда готовил такие сосиски на завтрак, и сыр. И мягкий белый хлеб с медом и вареньем…

Теперь его душил не только голод, но и еще что-то. Что-то, от чего сжалось горло и начало щипать глаза.

Скорее всего, это был трюк, предупредил он себя, часто моргая из-за дыма, который на мгновение закрыл ему обзор. Он шевельнул одеревеневшими пальцами, сжимающими камень. Это был не бандит. Этот человек знал, как ждать, как заманивать добычу. Это было достаточным предупреждением.

Вместе с тем он мог легко прийти за ним. Он знал, где находится Серегил, и предполагал, что имеет дело с беззащитной девушкой. Зачем тогда столько звать и уговаривать?

Серегил боролся с сомнениями еще немного, но запах горячей еды перевесил доводы осторожности. В конце концов, все еще не двигаясь, он спросил:
- Чего ты хочешь от меня? – его голос был хриплым как у ворона, он ни с кем не говорил уже много дней.
- Ничего, - ответил человек, поднимая сыр и мясо с огня и внимательно осматривая. – Почти готово.
Все еще не глядя в сторону Серегила, он снова потянулся к своему мешку и бросил что-то в кипящий котелок.

Через мгновение Серегил ощутил острый, богатый аромат чая. Настоящего чая из Зенгати, судя по запаху, не та вонючая масса вареных листьев и корешков, которую готовили в этих диких местах.

- Слышишь, девочка, у меня есть еще одна кружка. Ты можешь ее взять.

Это все решило. Или это был благородный парень, или достаточно ловкий, чтобы украсть у им подобных. Серегил медленно встал, готовый бежать, если человек окажется вероломным.

- Я не девушка, - проворчал он.

Наконец мужчина посмотрел на него, его усы искривились в подобии улыбки.
- Да, не девушка. Извини, парень. Ты так быстро убежал, что у меня не было времени как следует тебя рассмотреть. И тебе это не понадобится, хотя ты можешь держаться за него, если тебе так спокойнее.

Серегил посмотрел вниз и увидел, что все еще сжимает камень. Без сомнения, для крупного мечника это выглядело смешно, но камень он все равно не выпустил.
- Подходи, если ты голоден, - поторопил человек. – Я не собираюсь тебя обслуживать.

Серегил выбрался из колючих зарослей и, хромая, пошел к огню, стараясь не слишком приближаться к незнакомцу и держать костер между ними. Мужчина остался на месте, но наклонился вперед, что бы передать Серегилу палку с жареной едой.

Он принял ее, настороженно наблюдая, как человек взял кружку и перебросил ему. Серегил легко поймал ее, и поставил возле себя.

- Добро пожаловать. Меня зовут Микам, - сказал хозяин, держа руки на коленях так, чтобы Серегил мог их видеть; явно продуманный ход. Серегил не обратил внимания на выжидательную тишину, которая последовала за этой фразой. Он не называл своего имени ни одному тирфейе.
- У меня нет ножа, - сказал Серегил в конце концов. Фактически, это все, что он мог сделать, чтобы не грызть мясо и сыр прямо с палки, хотя это и было бы нормально, однако это плохая благодарность за предложенное гостеприимство.

Незнакомец достал нож из-за пояса и протянул рукоятью вперед.

Серегил снова напрягся. Если он потянется за ножом, отвлеченный едой и с палкой в одной руке, этому человеку будет просто схватить его за запястье.

Он еще не успел додумать, когда Микам положил нож на землю между ними и сел на место.
- Ты осторожный, не так ли? Хотя глядя на тебя, возможно на это есть весомые причины.

Уже было почти темно, но огонь освещал его лицо, и Серегил впервые смог посмотреть в глаза Микама с близкого расстояния. У него были светлые глаза, сейчас в них блестела дружелюбная насмешка. Серегил поднял нож и принялся за еду.

- Тебе также понадобиться это, - Микам бросил кусок черствого темного хлеба прямо на колени Серегилу.

Серегил еще раз посмотрел на него, догадываясь, что и этот жест не был случайным. Мужчина был умелым воином и хотел, что бы Серегил тоже это знал. Потертые ножны, висящие на боку, были сплошь поцарапаны, на тыльной стороне ладоней несколько шрамов. Он был крупным, почти на голову выше Серегила, с развитой мускулатурой, но двигался с естественной, плавной грацией. И хотя Серегил отлично владел мечом, Микам был из тех, с кем он предпочел бы драться плечом к плечу, а не сражаться против него.
А еще он пока не попытался причинить Серегилу вреда, хотя вечер только начался…
_________________________________

- Я возьму нож, если ты закончил, - сказал Микам, внимательно, но незаметно, рассматривая незнакомца. Он начинал раскаиваться в своих добрых побуждениях.

Это не только не была заблудившаяся девушка, как ему в спешке показалось, когда он шел по дороге, этот оборванный, лохматый парень к тому же был и не так молод, как он сперва предположил. Нет, он был фейе, к тому же настоящий чистокровный ауренфейе, судя по строению, благородной манере речи, и южному покрою тряпья. Что такой делал на берегах реки Килы, только Иллиору ведомо. Ни вещей. Ни лошади. Ни еды. Худой и грязный, как молодой самец весной. И такой же побитый. Кто-то недавно хорошо поколотил его, и, возможно, он это заслужил. В нем была твердость, которая уравновешивала это утонченное привлекательно лицо, и тяжелый взгляд холодных серых глаз, который так не нравился Микаму: это был взгляд побитого пса, готового броситься на любого. А еще он не назвал своего имени, честный человек так бы не поступил.
И, Микам отметил без особой тревоги, он все еще держал нож. Он протянул руку, чтобы забрать его, и его сердце упало, когда незнакомец умело подбросил нож в воздух, поймал за лезвие и метнул в него.

Неизвестно, какова была его цель, однако нож вонзился в землю в нескольких дюймах от левого колена Микама. Тонкое лезвие вошло в землю на 3 дюйма. Судя по усмешке парня, это было послание ему, и Микам добавил высокомерие к быстро растущему списку причин, по которым ему не нравился безымянный бродяга.

Но, вместе с тем, он вернул нож.

Микам легко выдернул его и вытер лезвие о штанину, прежде чем отрезать себе порцию.
- Ты ауренфейе, не так ли? – спросил он, чтобы посмотреть, сможет ли сбить с него спесь. – Прямо из Скалы, я бы сказал, судя по акценту и лохмотьям. Далеко же ты забрался от дома.

Этими словами он заслужил пораженный взгляд. Теперь его гость не выглядел таким самодовольным.
- Да. Но я не узнаю твой акцент.

- И не удивительно, - ответил Микам, стараясь подавить усмешку. – Я из маленького поселения в свободных землях за Фольсвейном. Оно называется Кавиш.

- Никогда о нем не слышал. Это в Майсене?

- На северо-восток за ней. Я работал на Золотом Пути, охраняя торговые караваны. Мне нравилось то, что я слышал о южных землях, и мне нравились люди, на которых я работал. Караванщики знали множество историй про Скалу и ее чудесные города, поэтому, когда мы добрались до Нанты, я решил продолжить путь и увидеть все собственными глазами.

- Вот так просто?

- Вот так просто.

Неожиданно незнакомец снова удивил Микама, на этот раз улыбкой.
- Значит, ты тоже далеко забрался от дома.

Микам моргнул. Казалось, из-под слоя грязи и спутанных волос на него смотрит совершенно другой человек. Тяжелый, настороженный вид соскользнул как маска, показав Микаму кого-то почти столь же молодого, как он предположил в первый раз.
И еще, он дрожал, заметил Микам. Рука, державшая хлеб так сильно тряслась, что сыр сползал.

Микам расстегнул плащ и дал ему, все еще стараясь не двигаться слишком резко, чтобы не напугать его.
- Тебе лучше накинуть это.

-Спасибо, - незнакомец взял плащ с еще одной поразительной улыбкой. Пристроив свой ужин на колене, он завернулся до самого подбородка, как будто была зима, а не теплая осенняя ночь. Несмотря на грязное лицо, когда лохмотья были скрыты, он имел более благородный вид. Микаму не довелось много общаться с благородными господами, но он узнавал их, когда встречал, и этот мальчик был благородного происхождения, в каких бы обстоятельствах не оказался сейчас. Он жевал еду медленно, а не набрасывался с волчьим аппетитом, потом опустил кружку в котелок и поднес к носу, его глаза было полуприкрыты, когда он вдыхал ароматный пар.
- Как давно я уже не пил такого, - пробормотал он.

- Перенял вкусы скаланцев, - сказал Микам, изучая гостя с все возрастающим интересом. – Я бы с большим удовольствием выпил хорошего пива, но это легче нести и оно поднимает дух.

Незнакомец отсалютовал ему кружкой, пролил несколько капель на землю для Четверки, а потом изысканно отпил. Микам наполнил свою кружку, и они сидели в молчании некоторое время, а на небе появлялись звезды.
_____________________________________

Когда по телу распространилось приятное тепло от выпитого чая, Серегил удовлетворенно вздохнул. Плащ Микама был теплым, и приятно пах. Этот человек бесплатно дал ему еду и не напал на него. Когда уютное молчание опустилось между ними, он позволил себе еще раз присмотреться к этому человеку. Микам не был красив, но у него была добрая улыбка и спокойные, непринужденные манеры, поэтому с ним было легко найти общий язык. Это было соблазнительно, так соблазнительно проникнуться к нему симпатией.

Ты еще больший дурак, натянуто произнес внутренний голос.

Проигнорировав его, Серегил, приподняв бровь, посмотрел на Микама.
- Значит, ты не собирался меня грабить или насиловать?

- Так вот о чем ты подумал? - оскорблено спросил Микам.

- Извини, - поспешно сказал Серегил. – Я прошу у тебя прощения. У меня довольно давно не было особых причин доверять кому бы то ни было. Но скажи мне, зачем ты поднялся сюда за мной?

Человек так посмотрел на него, как будто Серегил спросил, почему небо голубое.
- Я увидел тебя с дороги. Ты был похож на человека, нуждающегося в помощи.

- На девушку, нуждающуюся в помощи, - напомнил ему Серегил.

Микам пожал плечами: – Не имеет значения.

Серегил смотрел в это честное лицо и чувствовал, как его решимость снова тает.
Прекрати! Он тирфейе. Всего лишь тирфейе…

- Ты не веришь мне? – рассердился Микам.

- Нет, я верю, - заверил его Серегил, глядя в огонь, чтобы избежать серьезного взгляда. – Верю.

- Тогда я думаю, я могу узнать, с кем разговариваю?

Дурак! Завопил голос, когда Серегил наклонился вперед и протянул человеку руку.
- Прости мою грубость. Меня зовут… - Он запнулся, когда большая, грубая ладонь Микама сомкнулась на его руке. Его рукопожатие было теплым, твердым, обнадеживающим, и сопровождалось располагающей улыбкой. Серегил с трудом сглотнул, прежде чем смог договорить. – Меня зовут Ролан. Ролан Силверлиф.

@темы: Канон, Книги

---

Рассказ (перевод, канон): "Метка Ворона"

[Aeine]

Название: Метка Ворона (Raven's Cut)
Автор: Линн Флевелинг
Перевод: Shadi
Bстория, рассказанная Скатом и случившаяся после смерти Тима


На горизонте за широкой заводью последние лучи заката сияли пурпурным светом. Огоньки Куимира, перемигивающиеся на далеком побережье, походили на облако светлячков, затерянное в бескрайней пустыне Зенгата.

В этом ласковом угасающем свете молодых загорелых мужчин, развалившихся у костра, разведенного в защищающем круге дюн, можно было принять за группу сыновей купцов, отправившихся на природу, чтобы покурить киф и, вдали от жара города, рассказывать друг другу истории. Ими и были все, за исключением светлокожего скаланца, на которого было обращено их внимание. Сегодня была его очередь развлекать компанию.

"Лучший наёмный убийца, которого я знал?"

Четырнадцать пар темных глаз следили за молодым чужеземцем, который называл себя Мижаром – на их языке это означало «чужак». Нахмурив выгоревшие на солнце брови, Мижар подбросил в огонь хвороста и откинулся на бревно, на которое опирался спиной.

"Не уверен, что хочу говорить об этом."

"Давай, Мижар!" – настаивали его компаньоны, предложив ему бокал вина и закопченную трубку кифа. Какой рассказчик не хочет, чтобы его упрашивали?

Он, новый член их Гильдии, был довольно посредственным убийцей. Он был тих и быстр, ловок, как мирка, когда надо было забраться в чей-то дом, но никогда не убивал женщин и детей, сколько бы денег ему за это не предложили, и отказывался использовать яды, убивавшие медленно и заставляющие жертву корчиться в агонии, а свидетелей их смерти трепетать от страха. Это его истории о далеких землях, в которых он побывал, помогли ему расположить других к себе спустя всего пару месяцев после его прибытия в Куимир. Его сильный акцент и голос, мелодичный, как голос священника, его вытянутое, простое лицо, которое становилось мудрым и невинным, как лицо ребенка, когда он рассказывал свои истории. Кто знал, говорил ли он правду? Это не имело значения. Он был мастерским рассказчиком.

Мижар затянулся, и его странные голубые глаза заблестели. Мгновение он, казалось, прислушивался к чему-то – возможно, к шуму волн или отдаленному звону бычьих колокольчиков.

"Лучший убийца? - повторил он и вздохнул. - Полагаю, лучшим, кого я знал, был Ворон, с которым я познакомился ещё в Римини, городе, в котором я был рождён".

"Он назвал себя именем животного?" – спросил молодой Тахан, подавшийся вперед, к свету костра, и весь обратившийся во внимание.

"В Скале многие так делают: Фаррен Рыба, Уилл Угорь, Кот из Римини. Когда я был вором, меня звали Скат Мышь**. Такая была мода."

"Эти имена что-то символизируют?" – спросил бородатый Загхар, самый старший из собравшихся.

Поморщившись, чужеземец сделал ещё одну затяжку.

"Да, в его случае.

Прекрасный Римини сверкает, словно волшебный мираж на блестящих скалах, но для нас, рожденных в нижнем городе у порта, жизнь была тяжелой, короткой и омерзительной.

Я был нежеланным ребенком шлюхи, брошенным в таком юном возрасте, что едва мог припомнить имя своей матери, чтобы проклинать её. Единственным, на кого я мог более-менее положиться, был вор по имени Тим. Он был подлым ублюдком, но платил, сколько обещал. Тим был одним из лучших, но и его убили - столкнули с крыши во время работы.

Мне было около одиннадцати, когда он умер, но к тому моменту я уже мог постоять за себя. Меня били, насиловали, осмеивали, мне приходилось голодать не раз и не два, но всё же каждое утро я просыпался.

Скала тогда снова вступила в войну с Пленимаром – я хорошо это помню, потому что вокруг было множество пьяных солдат. Я подрос, стал сильнее и начал думать, что жизни есть что предложить парню вроде меня, надо было только понять что именно. Я не думал, что этим чем-то станет Гильдия наёмных убийц. Они нашли меня – так это работает в Римини. Нельзя просто зайти в таверну и сказать: «Запишите меня». Они следят за тобой и принимают своё собственное решение.

Я никогда не собирался становиться убийцей. Я избегал драк, когда мог, и не собирался никого убивать до той туманной весенней ночи, когда один пьяный дворянин затащил меня в аллею, собираясь быстро сыграть в туда-сюда. Я попытался вырваться, и он начал отвешивать мне пощечины, достаточно сильные для того, чтобы зазвенело в ушах. Если бы мерзавец ударил меня нормально, я бы, пожалуй, ответил ему тем же, но когда тебя шлепают, как какую-то дешевую шлюху, прижатую к стене… не знаю. Я сорвался. Вытащил нож и сыграл в свои собственные туда-сюда.*** После я искупался в заводи, чтобы смыть кровь, но почувствовал себя чистым и свободным задолго до того, как оказался в воде.

Двумя днями спустя малец примерно моего возраста попытался избавить меня от только срезанного толстого кошелька, и я, не задумываясь, снова обнажил сталь. Он был слишком быстр и умен, чтобы я мог его убить, но мне удалось порезать ему руку, прежде чем он смог убежать. Я смеялся как ненормальный, когда всё закончилось. Едва ли это можно назвать победой, но эта драка помогла мне поверить в собственные силы.

Этой же ночью незнакомец в одеждах джентльмена и с улыбкой висельника предложил мне «присоединиться к хору», как он выразился. Я сразу же принял его предложение.

У Гильдии наёмных убийц Римини есть здание, затерянное в квартале бедняков. Снаружи оно похоже на обветшалый дом, который давно пора сжечь, но внутри него - чистые маленькие комнатки, предоставляющие убежище всем в нём нуждающимся, и большИе комнаты с приличной мебелью и восковыми свечками.

Заведением заправлял мужчина с железной хваткой, которого мы называли Мастер, и он делал это хорошо. Гильдия была маленькой – не больше пятнадцати человек одновременно, - и он следил за тем, чтобы мы знали своё дело: были быстры, бесшумны и невидимы. Мы были лучшими и пользовались спросом. Нас приглашали работать во все крупные города Скалы и Майсены, даже Пленимара, когда мы с ним не воевали. Работы было много, все постоянно были в движении, и в городе никто о нас не знал.

Первые несколько лет, которые я провел с ними, были лучшими в моей жизни. Впервые мне было что есть каждый день, где спать ночью и компаньоны, которые не распускали рук. Даже за маловажные задания платили золотом, и мне почти не приходилось убивать. Я стоял на стрёме, шарил по карманам, обводил вокруг пальца. Уроки Тима помогали.

Я был самым молодым в доме, и они сделали из меня что-то вроде домашнего зверька, особенно в этом преуспел Мастер. Он одевал меня словно джентльменского сына и брал с собой в игорные дома.”

Мижар сделал паузу, оглядел свою аудиторию, окутанную дрожащим голубоватым дымом кифа.

"Если я кого и любил за всю свою жизнь, то Мастера. Он научил меня всему: как убивать тихо и быстро ножом, удавкой, ядом, руками... он был мне как настоящий отец. Яйца Билайри, если бы он попросил, я бы прошёл ради него по горячим углям. Но он бы не попросил, только не он. Я даже ни разу не видел, чтобы он злился.

Так прошло больше года. Дела в Римини обстояли вовсе не так, как здесь, с вашими главами клана, куртизанками и подлыми лордиками, убивающими друг друга просто ради забава или из злобы. Нет, Скала – цивилизованная страна, а Римини – самый цивилизованный город, который мне доводилось видеть. Поэтому работы было не так много, но когда мы убивали кого-нибудь, это что-то да значило! Ты мог гордиться, даже если убил не ты сам.

Время от времени мы теряли людей, чего стоило ожидать, учитывая специфику нашей работы. Одной летней ночью Мастер сказал, что нам надо бы начать поиски новых рекрутов. Мне ужасно хотелось найти ему лучшего из всех возможных. Что-то вроде благодарности за его хорошее отношение.

То лето было очень жаркое, одуряюще жаркое. В такую погоду нервы напряжены и убийств происходит больше, чем обычно. Было не так уж сложно стать свидетелем парочки, тем более что мы знали, где искать.

Я сражу же отмел обычных драчунов и обманутых любовников. Любой может убить, если его разозлить как следует. Нет, мне нужен был кто-то со светлой головой и со страстью к убийствам. Вскоре до меня дошли слухи как раз о таком убийце. Никто не видел этого парня, но поговаривали, что он оставлял на жертвах какой-то особый знак, на каждой из них. Жертвы появлялись каждые пару дней, с регулярность тележки мясника.

Я продолжил свои поиски в домах мертвецов и вскоре узнал, что Гильдия Мусорщиков свозила в них тела мужчин с разрезами определенной длины и формы чуть пониже грудины, хотя жертвы определенно были задушены. Они не были ограблены, только убиты, порезаны и оставлены. Тела находили в самых мерзких районах порта, и когда я начал своё расследование, уже было найдено больше дюжины. Пожалуй, жертв было слишком много для одного убийцы, да и труды не приносили никакой прибыли. Многие считали, что это работа некромантов, но надрезы на телах не были какими-то особенными, а представляли собой обычный неглубокий разрез".

"Это и был твой Ворон?" – нетерпеливо перебил его Тахан.

Мижар кивнул. "Да, это и был мой Ворон”.

“Спустя три недели поисков я наконец-то нашёл его. Я стал свидетелем, должно быть, дюжины убийств, и одним днем, перед самым рассветом, набрел на тёмную фигуру, склонившуюся над стражником из Городского Дозора. Он еще не был мертв – я слышал, как он пыхтел, - но мой убийца уже разорвал его тунику и делал свой коронный надрез. Он склонился к его груди, и, как мне показалось, что-то шептал умирающему стражнику.

Внезапно он обернулся и уставился прямо на меня, стоящего в начале улицы. У него на лице были капли крови, и он всё ещё держал в руке нож, но вовсе не казался взволнованным из-за того, что его застукали. Он подмигнул мне и отвлекся, чтобы срезать локон волос умершего. Занимаясь этим, он крикнул мне: "Выходи, дружище, покажись! Время встретиться, согласен? Ведь ты потратил столько сил, чтобы найти меня".

"Да, я его нашел," - подумал я, выйдя из тени, но держась вне пределах его досягаемости, ведь я не знал его намерений.

"Мальчик! Какой милый мальчик!" - воскликнул он самым приятным голосом, который мне доводилось слышать. Стало ясно, что он иностранец, хотя говорил он очень хорошо. По покрою его плаща и ботинкам я догадался, что он был купцом, или пытался выдать себя за него. Тогда я не мог по его акценту определить, откуда он, но теперь я знаю, что он был с севера Пленимара. Как он смог попасть в Римини в те дни, узнать мне так и не довелось. Возможно, ему это удалось, потому что он выглядел очень обычно, - парень, на которого и не посмотришь второй раз: простой, как банка, с мягкими манерами, очень тихий. Вы никогда не встречали кого-либо, кто так умел бы оставаться незамеченным.

Над остывающим трупом у наших ног я сделал ему предложение, и он принял его. "Я люблю убивать, – сказал он, когда мы ударили по рукам. - Отведи меня к своему Мастеру, и я принесу ему все необходимые клятвы”.

Вот так он и попал в Гильдию Наёмных Убийц Римини.

Мастер был восхищен и вскоре заявил, что Ворон - лучший убийца, которого он когда-либо знал. Молчаливый и невидимый, он был подобен дыму в ночи. У него были крупные руки, но сам он таковым не являлся, как оказалось, особо сообразительным он тоже не был. Но он был прирожденным охотником. Для удушения Ворон не использовал ничего, кроме собственных рук. Однажды он сказал мне, что ему нравится ощущать глотку под своими руками, чем она толще, тем лучше. Время от времени он обхватывал руками мою шею, дразня. "В тебе нет ни капли мяса, Скат!" - восклицал он, а потом добавлял: "Пока". И потом смеялся до слез. Просто зарезать человека ему было не в удовольствие, разве что какую-нибудь женщину.

У всех есть свои причуды, особенно у людей, занимающихся делами вроде наших. Ворон же, напротив, обладал мягкими манерами и был самым практичным убийцей, которого вы когда-либо встречали. Он даже не грабил тела. Его не заботили традиционные безделушки, на которые мы играли в карты, не заботили таверны и шлюхи. Его комната была простой и аккуратной, в ней стояла только та мебель, которая была там до его прихода; сам он был тих и вежлив с другими членами Гильдии.

Ко мне он особенно привязался. Был добр так же, как был добр Мастер. Он был плохим собеседником, но покупал мне на свои деньги вещицы, которые, он знал, мне нравились. Я пытался сделать для него то же, но ему никогда не было нужно ничего, кроме самого необходимого. Ему даже не нравились конфеты. Однажды я спросил о любимом блюде, а он только улыбнулся в ответ и покачал головой.

У Ворона было две привычки, два принципа (не считая его любви к удушению), которые он не преступал, и один из них был действительно странным. Он отказывался убивать детей, не важно за какую цену. Он сказал об этом Мастеру при их первой встрече и не уставал это повторять. Это не было проблемой: заказов на детей в Скале было не очень много, а когда они появлялись, их брала на себя Паучиха Марта. Ей нравилась её работа, а Ворон на неё даже смотреть не мог. Мастер поручил мне держать их подальше друг от друга. Ворон терпеть не мог убийц детей.

Но настоящей проблемой была его привычка делать разрезы на грудях жертв и коллекционировать их волосы. Я был с ним на его первом задании от Гильдии и видел всё своими глазами. Он задушил мужчину, а после вынул свой острый нож и сделал надрез. Он не позволил мне смотреть, что будет делать дальше: отодвинув меня в сторону, Ворон склонился над телом, тихо посапывая. Тогда я начал догадываться. Я слышал, что у некоторых цбийц случается эрекция, когда они убивают, и решил, что Ворон был одним из них и что ему было стыдно признаться мне в этом. Спустя мгновение он отрезал у мужчины прядь волос и убрал в карман.

"Зачем ты это сделал?" - спросил я про волосы, притворившись, что не заметил остального.

"Чтобы запомнить его," - с улыбкой ответил он, такой же как всегда.

Ворон продолжал так делать, пока Мастер не отругал его за то, что он устраивает шоу из убийств, оставляет на телах отметины, по которым его можно опознать. Иногда, конечно, наши клиенты были не против устроить шоу, но это случалось отнюдь не всегда. Отрезанный локон могли и не заметить, но разрезы Ворона были слишком особенными, чтобы быть безопасными.

"Ты - прекрасный убийца, артист, я понимаю, у артистов есть гордость, - сказал ему Мастер, спокойный, как всегда. - Но это должно прекратиться, ради нас и ради тебя самого. Ты же не хочешь, чтобы из-за тебя у нас возникли проблемы? Что будет со Скатом? Ты же не хочешь навлечь на нас Стражу, только чтобы удовлетворить собственное тщеславие?"

Казалось, это его проняло. Он поклялся Четверкой, что не сделает ничего, что бы могло повредить "милому мальчику" - так он меня называл.

Если он и затаил зло на Мастера из-за требования обуздать свои стремления, то срывал он его на своих жертвах. На нашем следующем задании он сломал мужчине шею - развернул его голову в другую сторону, так, что когда мы уходили, бедный ублюдок пялился на свою собственную задницу. В другой раз он, сопя и тяжело дыша, бил жертву головой о стену до тех пор, пока его череп не раскололся, словно арбуз.

Он изменился, больше не был счастливым как раньше. Когда наступила зима, он был так угнетён, что мы все начали за него волноваться. После работы он впадал в уныние и, надувшись, закрывался в своей маленькой пустой каморке.

Зима была суровая, самая холодная за последние годы. Мы были в снегу по самые задницы, а уж как выл ветер... Работы не было несколько месяцев, и мы сами начали чувствовать себя подавленными.

Одной холодной ночью я проснулся и обнаружил, что на краю моей кровати сидит Ворон; его большая рука лежала на моей груди, прямо над тем местом, которое ему так полюбилось. Сначала я перепугался до чертиков, но потом увидел грусть в его глазах.

"Я люблю убивать, Скат!" - сказал он, и дрожь в его голосе чуть не разбила мне сердце. Я понимал, что он имел в виду убийства в своём особенном стиле. Честно говоря, это его пристрастие заставляло меня нервничать, но он был моей находкой, моим рекрутом и другом. Мне было тяжело видеть его таким угнетённым.

"Ну, - прошептал я, надеясь, во имя Билайри, что поступаю правильно, - Может, ты мог бы убить парочку сам, если ты понимаешь о чём я". Он весь словно засветился изнутри. "Только тихо," - предупредил я, чувствуя себя не слишком комфортно под взглядом его заблестевших глаз. "Повяжи им камень на шею и утопи в порту, ради всех святых. Ты же не хочешь, чтобы Мастер услышал о том, что нашли тела с твоей отметиной?"

Я решил, что всё сделал правильно. Ворона можно бы было переименовать в Жаворонка, такой он стал радостный. Заказные убийства он обделывал так аккуратно, будто был портным с улицы Шлемов. Я не знал, когда он отправлялся убивать по собственной инициативе, или как часто он это делал, но некоторыми утрами он был веселее, чем другими. Если я о чём и волновался, так это о том, что он может замерзнуть до смерти, разгуливая ночами по улицам. Мы потеряли Марту в один из буранов. Клянусь Четверкой, вы никогда не видели такой зимы!

В Римини редко выпадал снег, а если это случалось, то он быстро таял, но той зимой он падал и падал, и ветер наносил сугробы размером с дом. Я помню, что дети скатывались с этих сугробов из окон второго этажа. Снег лежал до самых весенних дождей, а после начал таять, будто грязные сахарные хлебцы. Только тогда я начал понимать, насколько сильно ошибся в Вороне.

Под сугробами были тела, и ещё больше тел всплыло в порту, когда треснул лёд. Их находили в подвалах, в которые зимой было не пробраться из-за снега, в аллеях, под мостами - как в нижнем, так и в верхнем городе. Подобное случалось каждую весну, но никогда не достигало таких масштабов! Неиссекаемый поток трупов - иногда в день находили пять или шесть - на протяжении всей оттепели.

Вскоре даже самым твердолобым Стражникам стала ясно, что это дело рук одного человека. Все убитые были мужчинами, у всех были разрезы на груди. Большинство происходило из самых бедных районов города - люди, которых бы не стали искать. Никто не составлял списков зарезанных женщин, но в том, что среди них была Марта, я не сомневался.

Но всё это выяснилось позже. В начале, когда услышал об этом в первый раз, я отправился в дома мертвых, чтобы взглянуть на трупы собственными глазами. Это была работа Ворона - об этом мне сказали отрезанные локоны и кровоподтеки на их шеях. Но работа больше не была аккуратной. На некоторых разрезы были просто глубже, чем обычно, другие были распороты от груди до яиц. У неоторых недоставало мошонки, и сами они были выпотрошены.

Это снег позволил ему убить столько людей и не попасться ни нам, ни Страже. Мастер бы никогда не потерпел подобного.

Я поплелся домой с камнем на сердце, думая, что же станется с Вороном и что мне сказать Мастеру. Даже я понимал, что его нельзя и дальше держать в Гильдии. Он зашел слишком далеко.

Я должен был догадаться, что Мастер услышит те же сплетни и сделает те же выводы, даже без фактов, которые я имел на руках. В доме стояла мертвая тишина, когда я вернулся, храбрые асассины шмыгали по коридору словно забитые псы.

Мастер был в ярости, сообщили мне. Он позвал Ворона в свою комнату ещё час назад. Одна из старейших убийц поднялась наверх послушать их разговор, и всё ещё оставалась там. Мастер - зол? Никто бы не хотел оказаться на месте Ворона.

"Я бы тоже не хотел," - подумал я, сознавая, что всё-таки вскоре придётся через это пройти. Я привёл его в Гильдию. Я дал ему волю. Но всё, о чём я мог думать в тот момент, - фраза "милый мальчик", произнесённая его нежным голосом. Слишком удручённый, чтобы слушать дальше, я пошёл в комнату Ворона.

Он жил в ней уже несколько месяцев, но она не выглядела обжитой; пустота этой комнаты навевала какое-то странное ощущение - самое странное, которое мне довелось испытать за всю жизнь. Только подумать: он умудрился совершить всё это, не обмолвившись и словом, а я ничего не заметил. Внезапно мне вспомнилось то, что я видел в домах мертвых, то, что он сделал с этими людьми, и силы меня покинули. Мне пришлось сесть на кровать, чтобы не упасть. Убийство - дело понятное, но то, что творил он... Он, такой простой, как и его комната, в которой я сидел.

Я снова осмотрелся, пытаясь уловить: как же человек может оказаться совсем не таким, каким ты его себе представлял? И как раз тогда я и увидел прядь волос, торчащущую из шва его большой подушки. Кудрявых рыжих волос.

Я никогда не интересовался, что он делает с отрезанными волосами. Я разрезал подушку ножом и увидел, что внутри было ещё больше волос, небольшие прядки разного цвета и текстуры. Сколько же понадобилось людей, чтобы заполнить подушку такого размера?

Я стряхнул волосы с рук и поспешил в комнату Мастера. Я не подумал зачем. Просто побежал. Все остальные были внизу, так что с тем, с чем я столкнулся, мне пришлось справляться в одиночку.

Мастера он убил сразу - как и ту старую женщину, которая поднялась послушать, что происходит. Может, она вошла, может, он услышал её из-за двери - кто знает?

Мне хватило одно взгляда, чтобы понять, зачем он делал эти разрезы на груди, и что значило его имя. Ну, или я подумал, что понял. Ещё в самом начале, когда мы только познакомились, он вырезал у жертв внутренние органы. Пожирал мёртвых, как ворон. Он разрезал моего доброго Мастера, словно оленя, и вытащил его внутренности на ковёр.

Женщина лежала лицом вниз, на спине у неё было около дюжины ран. Просто зарезана, как всегда. Ел он только мужчин.

Я рассказываю так, будто я там долго осматривался, но на самом деле у меня было всего мгновение, чтобы оценить ситуацию, так как Ворон был наготове и схватил меня сразу же, как я вошел. Клянусь Четверкой, он был нечеловечески быстр! Он обхватил мою шею своими большими руками и захлопнул дверь, а я не успел и пикнуть. Конечно, надо было позвать остальных, прежде чем идти к Мастеру, но жалеть о несделанном было поздно.

Секунду он был позади, тяжело дыша над ухом, а потом развернул меня так, чтобы взглянуть в лицо. Таких глаз я не видел никогда до этого и надеюсь, что больше никогда не увижу. Казалось, что вместо глаз у него просто две черные дыры в голове. Его руки и подбородок были сплошь перемазаны кровью, на его губах она превратилась в красную корку. Помнится, я тогда подумал: как он умудрялся приходить чистым теми ночами, когда охотился на заснеженных улицах. Я никогда не видел на нём столько крови.

Он сжал мою шею и медленно потянул меня вверх, пока я не встал на мысочки.

"Сколько тебе лет, Скат?" - спросил он, уставившись на меня этими чёрными глазами.

Не знаю, как я умудрился сообразить, что надо соврать, но я это сделал. Я скостил себе полтора года и поклялся, что мне всё еще двенадцать. Он должен был видеть щетину на моих щеках, клянусь Билайри, он был достаточно близок для этого, но неожиданно он отпустил меня, я вдруг снова стал его милым мальчиком. Извиняясь, он погладил меня по голове, провёл рукой по шее.

"Почему?" - выпалил я, начиная плакать при виде того, что осталось от Мастера.

Он выглядел таким удивлённым. "Мне нравится это делать, Скат. Ты же знаешь."

"Но зачем есть их кишки?"

Неожиданно он разозлился. "Не кишки, мальчик. Их души! Нужно высосать их души," - заявив это, он снова погладил меня по голове, пальцами, перепачканными кровью, а я вспомнил это посапывание, которое он издавал, склонившись над телами. Я подумал о том, как сильно ошибался.

На мгновение он снова стал самим собой, нежным и добрым, наматывая прядь моих волос на окровавленный палец, он сказал: "И ты должен их помнить, помнить каждого".

Я было подумал, что смогу урезонить его, но он снова схватил меня за горло. Внезапно вспомнилось, что мой нож остался в комнате Ворона, затерянный среди его сувениров на память. На этот раз он сдавил мою шею сильнее, сумасшедшая темнота снова вернулась в его глаза. "Двенадцать, Скат? Думаю, что ты слегка постарше..."

Я не помню, как другие ворвались в комнату: меня занимала только возможность снова наполнить лёгкие воздухом. О последующей весне я тоже многого не помню, даже похороны Мастера, хотя после мне рассказывали, что я выл, как женщина, пока меня не накачали снотворным.

Не знаю, как Ворон умудрился сбежать из комнаты, полной лучших ассассинов во всех Трёх Землях. Но он сбежал. Мастер был убит, весь город только и говорил об убийствах. Мы догадались, что он уехал из Римини, может, даже из страны. Удалился туда, откуда пришёл.

Вскоре в голове у меня прояснилось, но я продолжал просыпаться среди ночи, думая, что меня душат, слыша шепот: "Думаю, что ты слегка постарше..." Это происходило ночь за ночью, и я возненавидел ложиться спать.

Мастера и Ворона больше не было, и я чувствовал себя опустошенным, хотя продолжал действовать, будто был прежним. Я оставался в Гильдии и работал по мере возможности.

А одной летней ночью я услышал этот голос наяву. Из тёмной аллеи неподалёку от пристани донеслось: "Совсем не такой молодой, милый Скат".

Я побежал. Когда обернулся, обнаружил, что нахожусь далеко от Римини, и продолжил бегство.

Несколько мгновений все молчали; единственное, что можно было услышать, - шум волн и треск костра. Дым кифа окутал группу мужчин, но никто не спал.

"Как ты можешь называть это животное ассассином?" - в конце концов не выдержал Загар. "Он был лунатиком, монстром, да ещё и неосторожным!"

Мижар взглянул на месяц, поднявшийся над его головой. "Что такое ассассин? Ты и я убиваем за деньги. Мы зарабатываем золото и тратим его на удовольствия. Для Ворона само убийство было удовольствием. Сколько раз он говорил мне: "Я люблю убивать". Он убивал ради самого убийства, не думая, заплатят ли ему, поймают ли его, похвалят ли его. Мастер сказал точнее: он был артистом.

И я хочу сказать ещё кое-что. Спустя столько лет и миль, помоги мне боги, время от времени в темноте я слышу его голос. Спустя годы, я всё ещё стою с его руками на моей шее, сознавая, что скоро умру. Кем бы Ворон ни был, он был лучшим убийцей, которого я когда-либо знал. И я надеюсь, что больше никогда не встречу подобных ему".

@темы: Канон, Фанфик

---

Канон. Вопрос

[Aeine]

Есть перевод рассказа Raven's Cut (история про ассассина, рассказанная воришкой Скатом). Стоит выкладывать или его уже все читали?
И не подскажете, переводил ли кто By the River?

@темы: Канон, Фанфик

---

Фанарт: Алек и Серегил.

[Aeine]

кажется, этого еще не было
Автор: Танако

смотреть изображения

Серегил


Алек и Иллия


Алек


Алек и Серегил

@темы: Алек, Серегил, Фанарт

---

Кандидаты в экспонаты: Серегил

[Юми~ко]

Кот из Римини

смотреть изображения

@темы: Серегил, Кандидаты-в-экспонаты

---

Фанарт: Серегил и Алек

[Юми~ко]

Извиняюсь, если что-то уже было.

смотреть изображения

oceanlord


ekblack


socialdisention


Автор неизвестен


Laineilla


Ondin


Zardra


nekotenshi


kian


shadowdrafter


jibi


zelempa


Saganu


ina_unscathed


FishyLove

@темы: Алек, Серегил, Фанарт

---

Кандидаты в экспнаты: Серегил, Алек, Микам

[Юми~ко]

смотреть изображения

Вооружены и очень опасны)))

Серегил

Автор: oceanlord

Алек

Автор: gold seven

Микам

Автор неизвестен

@темы: Алек, Серегил, Кандидаты-в-экспонаты, Микам

---

Кандидаты в экспонаты: Клиа, Коратан, Илинестра, Теро

[Юми~ко]

смотреть изображения

Принцесса Клиа

Автор: gold seven

Коратан

Автор неизвестен

Илинестра:

Автор: anatolia

Теро

Автор: oceanlord

Скаланские воины

@темы: Теро, Кандидаты-в-экспонаты, другой-персонаж, Коратан, Клиа, Илинестра

---

Кандидаты в экспонаты: Алек

[Юми~ко]

Автор: lleayhe

смотреть изображение

@темы: Алек, Кандидаты-в-экспонаты

---

Вариации на тему: корабли.

[Юми~ко]

смотреть изображения

Скаланский корабль

Автор: barryjones-dracula

Пленимарские корабли

Автор: angela

@темы: Скала, Корабли, Вариации-на-тему, Пленимар

---

Фанфик: Хранитель моего сердца

[Юми~ко]

Название: "Хранитель моего сердца"
Автор: Wolfling
Переводчик: Юми11
Название оригинала: "A Heart's Safekeeping"
Ссылка на оригинал: archiveofourown.org/works/33478
Пейринг: Серегил/Алек
Рейтинг: PG
Жанр: Romance/Pow
Размер: мини
Статус: закончен
Дисклеймер: права на персонажей принадлежат Линн Флевелинг
Разрешение на перевод: молчание - знак согласия
Саммари: Взгляд на Серегила и Алека с точки зрения Микама

Хранитель моего сердца.

Вы спрашиваете, что за человек Серегил? Сейчас мне трудно ответить на этот вопрос. Он всегда был полон противоречий, словно луковица со множеством слоев, которые отшелушиваются и разлетаются на кусочки, стоит вам надавить слишком сильно. В тот самый момент, когда вам кажется, что вы добрались до самой сути, всегда открывается что-то новое, и вы снова возвращаетесь к тому, с чего начали.

Я знаю Серегила большую часть своей жизни и считаю его такой же неотъемлемой частью семьи, как моя жена и дети. В некотором смысле он мне даже ближе чем Кари, несмотря на то, что она всегда была и будет в моем сердце. Есть вещи, которые принадлежат только нам с ним, приключения, которые мы пережили вместе – этого никто больше не в состоянии понять. И, тем не менее, не думаю, что даже я сумел заглянуть под все его маски. У него есть сокровенные тайны, спрятанные под несметными личинами, и я могу только догадываться о них по тем легким намекам, что порой являют миру его многочисленные и разнообразные лица.

Было время, когда я отчаялся, что Серегил когда-нибудь подпустит кого-то настолько близко к себе, чтобы удалось увидеть его настоящего за теми обличиями, которые он носит, словно одежду. Думаю, он и сам отчаялся когда-нибудь найти человека, который захочет принять его целиком, со всеми его достоинствами и недостатками. Временами я замечал это в его глазах, когда он смотрел на нас с Кари: печаль и тоска, такая глубокая, что мне хотелось отвернуться, чтобы не видеть. Я ничем не мог помочь ему, но не терял надежду, что однажды появится человек, который станет для Серегила тем же, чем стала для меня Кари.

Когда я впервые увидел Алека, у меня даже не возникла мысль, что он может стать ответом на эти молитвы. О, это было очевидно с самого начала, что он другой, не такой, как те бродяги, которым походя помогал Серегил. Алек был особенным, и не только из-за своей принадлежности к фэйе, которая ясно прогладывала в его чертах. Парень был симпатичным, да, но, что гораздо важнее, он был шустрым, остроумным, и у него было храброе сердце, а еще я не уверен, что знаю хоть кого-то, кто лучше стреляет из лука. Однажды мне выпала возможность узнать, чего он стоит, и я понял, почему Серегил взял его в ученики, хотя эта идея была совсем не в его характере. Признаюсь, когда Серегил сказал мне об этом, я испытал тихий шок.

Но вот чего я не сумел увидеть, так это того, что Алек был достойной парой для Серегила; не тогда, не в том качестве, а так, как Кари подходила мне. Главным образом, думаю, благодаря всем своим талантам и потенциалу – он ведь только казался совсем юным. Алек был почти одного возраста с моей старшей дочерью, и это заставило меня смотреть на него глазами отца, вот почему, наверное, я проглядел то, что было в нем с самого начала.

А знаки были. Так много, что несколько месяцев спустя, когда любовь Серегила к Алеку стала очевидной, все это уже казалось неизбежным. Хотя даже тогда Серегил не позволял себе надеяться. Он считал, что не готов к тому, чтобы кто-то снова разбил его сердце, он и так едва пришел в себя, и я с грустью вынужден был согласиться с ним. Алек был слишком молод, к тому же воспитан как поклонник Далны, и я сомневался, что он вообще способен увидеть Серегила в таком свете.

К счастью, мы оба недооценили Алека. Ни юный возраст, ни убеждения не помешали ему ответить Серегилу взаимностью. В конце концов, самым непреодолимым препятствием на пути к их сближению стал сам Серегил.

Несмотря на все остроумие, страсть и блеск Серегила, в нем всегда была какая-то хрупкость – в его эмоциях, в его душе, если уж на то пошло. В его сердце пылал такой огонь, какого я никогда прежде не видел, но где-то в глубине его души всегда таилась тьма, пропасть, которая грозила поглотить его, если свет угаснет. Все эти годы я видел, что он идет по краю этой бездны, иногда соскальзывая, так, что она плескалась у самых ног, готовая утянуть его вниз, но не могла. По крайней мере, до того, как умер Нисандер.

Смерть Нисандера на том ужасном каменистом берегу потрясла всех нас, но больше всех – Серегила, вынужденного нанести смертельный удар. Как будто его меч сразил не только старого волшебника, но и его собственную душу. Мы все видели, как он увядает с каждым днем, как нарастает его отчаяние. Казалось, еще немного, и оно поглотит его.

Так что я не был удивлен, проснувшись на утро после рождения сына и обнаружив, что Серегил ушел, оставив прощальное письмо, зловещее в своей непоправимости. Да, я был опечален, испуган, рассержен, но не удивлен. Я тут же отправился на поиски, но, если честно, совсем не был уверен, что мне удастся его догнать. Серегил всегда умел бесследно исчезать, если хотел.

Но я был не единственным, кто, проснувшись, обнаружил письмо и отсутствие Серегила и немедленно бросился за ним. И если кто и мог сравниться с ним в упрямстве, так это Алек. Он ни за что не позволил бы Серегилу уйти, отделавшись жалкими строчками на бумаге… Он в любом случае не позволил бы Серегилу уйти.

Когда я их нашел, они сидели на бревне недалеко от реки: Серегил, мокрый насквозь, да и Алек почти такой же. По состоянию их одежды, по ошеломленному и чуть глуповатому выражению лица Серегила было абсолютно ясно, что Алек сумел объяснить ему свою точку зрения так хорошо, что даже до него, наконец, дошло. Более того, судя по тому, как близко друг к другу они сидели, по румянцу на щеках у обоих, он не только объяснил, но и показал. Если б я знал, каков будет результат, я бы давно уже надоумил Алека искупать Серегила в реке.

Они уехали на следующее утро, но я больше не переживал, что Серегил исчезнет, чтобы умереть, только не после тех взглядов, какими обменивались они с Алеком. Те самые, какими обмениваемся мы с Кари, те самые, что в прошлом вызывали у Серегила молчаливую тоску. Так смотришь только на того, кто держит в руках твое сердце.

Вот почему я ощутил всего лишь слабое сожаление, когда они уехали без меня; я знал, что время моих путешествий с Серегилом, в сущности, подошло к концу. И я не стану так сильно волноваться за него, как если бы это случилось раньше.

Алек позаботится о нем, гораздо лучше, чем я когда-либо мог. Он уже доказал, что Серегил не сможет спрятаться от него. Алек видел его сквозь все маски, сквозь все обличия, когда держал своими чуткими пальцами сердце Серегила, и с такой же легкостью вручил ему свое.

Все, что вам нужно сделать, это посмотреть на них, и вы поймете, что лучше просто не может быть.

@темы: Алек, Серегил, Микам, Фанфик, Слэш, G