Хотелось написать что-нибудь героическо-романтическое, но получилось грустное. Подумалось, что такую колыбельную могла бы петь Алеку-младенцу его мать. И вообще, такая печальная история... Куда там ромео-джульетам.
Колыбельная
Засыпай, мой синеглазый, ночь пришла,
Словно бабочка сложила два крыла.
Ничего не бойся, милый, я с тобой.
Хочешь, стану для тебя сейчас весной?
Или летом, теплым летом, солнцем, светом?
Или осенью, любимицей поэтов?
Лишь не буду для тебя, малыш, зимой…
Глазки синие усталые закрой,
И приснится пусть тебе прекрасный край.
Семь дорог – и все твои, лишь выбирай,
Семь путей, а жизни – две. Пусть будет так.
Посмотри, как тонок месяц – добрый знак.
Смотрит Аура с улыбкой на тебя.
Знаешь, трудно жить на свете не любя,
А моя любовь всегда с тобою, рядом,
До конца, и после, дальше – звездопадом,
Каждой звездочкой желанье исполняя,
Я с тобою, я – в тебе, всегда живая.
Засыпай, мой синеглазый, темен час.
Ты поймешь мои слова, но не сейчас…
Засыпай, мой синеглазый, ночь пришла,
Словно бабочка сложила два крыла.
Ничего не бойся, милый, я с тобой.
Хочешь, стану для тебя сейчас весной?
Или летом, теплым летом, солнцем, светом?
Или осенью, любимицей поэтов?
Лишь не буду для тебя, малыш, зимой…
Глазки синие усталые закрой,
И приснится пусть тебе прекрасный край.
Семь дорог – и все твои, лишь выбирай,
Семь путей, а жизни – две. Пусть будет так.
Посмотри, как тонок месяц – добрый знак.
Смотрит Аура с улыбкой на тебя.
Знаешь, трудно жить на свете не любя,
А моя любовь всегда с тобою, рядом,
До конца, и после, дальше – звездопадом,
Каждой звездочкой желанье исполняя,
Я с тобою, я – в тебе, всегда живая.
Засыпай, мой синеглазый, темен час.
Ты поймешь мои слова, но не сейчас…